Интервью с выдающимся отечественным музыковедом Валентиной Николаевной Холоповой - доктором искусствоведения, профессором, заведующей кафедрой междисциплинарных специализаций музыковедов Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского. 

В Казани состоялся IV Международный конгресс Общества теории музыки, организованный совместно Казанской и Московской консерваториями при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Мероприятие было посвящено проблемам толкования терминов и понятий в музыкальной науке, налаживанию взаимопонимания и связей между учеными, которые создают труды о музыке на русском, немецком, французском, итальянском, английском языках.

Одним из участников конгресса стала легендарный отечественный музыковед Валентина Николаевна Холопова – доктор искусствоведения, профессор,заведующая кафедрой междисциплинарных специализаций музыковедов Московской консерватории. 

 

Валентина Николаевна поделилась с нами своими впечатлениями о прошедшем конгрессе, о Казани, рассказала о своей оценке современных композиторов и их музыке, а также о совместном творчестве со своим братом, основателем авторитетной научной школы Юрием Николаевичем Холоповым.

- Как Вы можете охарактеризовать нынешний конгресс?

- Конгресс был очень разнообразный по тематике, высказывались различные мнения, обсуждались разные точки зрения. Это было очень интересно. Ведь можно прочитать сотню книг и не найти ту информацию, которой делились на секциях и пленарных заседаниях. Я рада, что конгресс состоялся, он оправдал свое назначение. 

- Вы всегда исследовали творчество современных композиторов. Вы заведуете кафедрой, где преподают нужные современным специалистам дисциплины. Насколько важно музыковеду идти в ногу со временем?

- Я действительно всегда старалась заниматься творчеством современных композиторов. Например, когда-то мы с моим братом Юрием Николаевичем Холоповым писали книгу о сонатах Прокофьева;некоторые из них мы только-только изучали - и тут же писали о них. 

Новая музыка всегда представляет трудность для освоения: когда новое сочинение просто «играют», то публика может не понять и не принять его. Слушатели могут послушать один раз, а в следующий раз уже не прийти на концерт. Такие проблемы были всегда – я помню то время, когда еще сама не понимала музыку Шостаковича. 

Необходимость в изучении современной музыки была весьма актуальной темой, особенно - после падения «железного занавеса». Зарубежные композиторы у нас были неизвестны, запрещены, поэтому нашему поколению приходилось нагонять не только «своё», но и «чужое», то, что было написано десятилетия назад, как музыка Новой венской школы - Шёнберга, Берга и Веберна.

Венскую же школу ругали насквозь, но без знания творчества её представителей нельзя представить движение вперед, это была бы заведомая отсталость. Мы с моим братом написали большую книгу «Антон Веберн». Она пользовалась невероятным спросом. В нотном магазине едва успевали выкладывать экземпляр на полку, как его сразу покупали. 

Позже многие музыковеды стали писать книги и о других современных композиторах – о Пьере Булезе, Карлхайнце Штокхаузене. Сами композиторы, например, Эдисон Денисов, стали изучать различные зарубежные техники письма. 

Постепенно интерес к современной музыке в России стал совершенно нормальным явлением, как и за границей. Человек хочет узнать новое – он приходит на концерт современной музыки. И это необязательно студенты консерваторий, на концерты приходят студенты и технических вузов. Оказывается, что новейшая музыка вызывает очень пылкий, горячий интерес у современной молодежи.

- А как обстоят дела сейчас?

- В современной России сложилась совершенно иная ситуация, которая даже удивляет. Сегодня молодые композиторы стремятся много изобретать, находят по всему миру много возможностей для своего развития. Они посещают лаборатории электронной музыки, общаются с зарубежными коллегами, присутствуют на их мастер-классах и даже под их руководством иногда что-то пишут. Вот так интенсивно современная зарубежная музыка вливается в нашу жизнь.

У нас существует целое поколение интереснейших и очень серьёзных композиторов в возрасте от 30 до 40 лет, которые владеют электроникой, изучают много специальных программ. Они успевают всему этому научиться помимо того, что учатся в консерваториях. О современных авторах из России Владимир Тарнопольский как-то сказал, что для них созданы все условия - они буквально «согреты» хорошим отношением. 

- Вас это радует?

- Конечно! Потому что это нельзя сравнить с теми временами, когда писали Альфред Шнитке, София Губайдулина – ведь их постоянно запрещали. Оглашали списки: кого можно исполнять, а кого нельзя. Сегодня же у современных композиторов больше возможностей и свободы. 

Но это в определенной степени создает для них и проблемы. Если раньше на композиторов оказывали давление «сверху», им приходилось преодолевать трудности и идти против системы, то сегодня они задумались – кому сопротивляться? Кроме того: сейчас нет давления, но возникли проблемы финансовые. Раньше Союзы композиторов многое предоставляли бесплатно, а сегодня таких возможностей практически нет. Композиторы пробиваются как могут. Об этих трудностях говорят сегодня все, но несмотря на это музыку продолжают писать. 

- Вы рассказывали на конгрессе о композиторе Игоре Кефалиди...

- Да. Он первый из наших композиторов, кому удалось отстоять электронную музыку. В то время шли споры о значении этой музыки: кому она нужна и для кого предназначена. Игорь Кефалиди считал, что электронную музыку ждет большое будущее, он даже обучал и до сих пор обучает ей студентов.

Совсем недавно я закончила небольшую работу о современном композиторе Николае Попове. Он виртуоз по части электроники, некоторые его произведения звучат тонко и хрупко, а другие словно передают скрежет металла. Николай Попов считает, что всё, что звучит в физическом пространстве, может стать материалом для написания музыки.

- Вы посвятили много работ, в частности, монографию в нескольких изданиях, Софии Губайдулиной. У Вас особое отношение к её творчеству?

- София Асгатовна – один из самых духовных композиторов в широком смысле слова, потому что в её музыке есть возвышенность, есть философское мышление. У неё нет музыки, которая воспринимается легко. София Губайдулина – очень религиозный человек и обращается к высокодуховным сюжетам. Сама она говорит, что люди к ней тянутся: «я словно даю глоток воды тем, кто нуждается». 

О том, что я пишу о Губайдулиной, знал Минтимер Шаймиев, который очень опекал Софию Асгатовну. Благодаря этому состоялось и наше личное с ним знакомство. 

 

- Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями о концерте, который прошел в рамках конгресса.

- В Казани прекрасный концертный зал, он чем-то напоминает мне Одесский оперный театр. У вас и замечательное руководство: я вчера пообщалась с вашим ректором Рубином Кабировичем Абдуллиным, он изумительный человек. А как божественно он исполнил Баха на концерте! Думаю, сам композитор прослезился бы, услышав его игру.

У вас в консерватории замечательный хор! Удивительно, насколько молодые голоса спеты, насколько у них выстроены все унисоны. Коллектив очень хорошо слушается, звучит ровно и достоин всяческих похвал. 

А вот второе отделение, где играл симфонический оркестр, показалось мне немного затянутым, и под конец программы было заметно, что оркестранты уже устали. В игре консерваторского оркестра чувствуется задор, молодость и энергия, но струнникам еще нужно поучиться лучшей кантиленной звучности. Думаю, что всё у них впереди!

- Чем Вам запомнится Татарстан?

- Для меня Татарстан – столица мудрости. Весь земной шар должен учиться у вас тому, как вместе, на одной земле живут русские и татары, рядом стоят мечеть и православный храм. И ты сразу чувствуешь это единство, а ведь оно очень много значит. Эта мудрость плавно перетекает в искусство и культуру.

Беседовала Алина Раджабова